Возвращение манаток друг другу затянулось. Видимо, ей в радость видеть, что у меня, как у Маяковского, во рту ногами дрыгает крик. Боли крик.
Но есть необычный эффект. Если вырезать на себе улыбку, словно Джокер, то она присыхает.
Солнце плескалась в лужах. Последний раз шёл к ней. Больше просто уже нечего ей возвращать.
Рвал рот в улыбчатом оскале. Выходило не очень, судя по реакциям старушек, которые кажется попадают в мир вместе с остановками в комплекте.
Но наигранная зубосушительство превратилось в настоящие.
Не было моих хриплых вздохов перед ней, взглядов скользких. Я отдал ей её сранную книгу и пошёл от неё лунной походочкой Мише Джексона, в прямом смысле этого слова. Её удивленные глазища с кулак, заставили меня искренне рассмеяться. Впервые за этот месяц.